Приветствую Вас, приятнейший из злыдней!
Что-то мы мальчишей-крапивнышей все вокруг да около топчем - нет, чтобы сразу и за самую суть их ухватить.
Случалось ли Вам в жизни встречать человека нелюбопытного и ленивого? Не знающего, чего он хочет и на что способен? Не желающего шевелить ни мышцами, ни извилинами, а мечтающего - когда от него что-то и требуют, - чтобы это "что-то" как-нибудь само собой и выполнилось? Для которого любая работа - наказание, от которого он стремится избавиться, как только представляется возможность? Чьи "культурные запросы" вполне удовлетворяет телеящик (благо уже и в небольших городах число каналов - не менее десятка) в комплекте с любимым диваном?
Если и не лично, то уж в книгах каких-нибудь - встречался наверняка.
А не хотелось ли при виде такого человека воскликнуть: эва! Прям Обломов какой-то!
Скорее всего - нет, верно?
А ведь человек этот, неприятный нам во всех отношениях - не кто иной, как Илья Ильич Обломов, "герой" одноименного романа г-на И.А. Гончарова.
С чего это я тут - об Обломове? Какое такое отношение имеет он к "крапивинским мальчишам"?
А в том-то и дело, любезнейший и приятнейший злыдень, что есть это замечательнейший пример на тему нашего разговора про ТИПАЖ и ЯВЛЕНИЕ - который так все и течет себе не спеша да прихотливо, и никак до логического своего завершения добраться не может.
Персонажей, подобных Обломову, немало можно найти в русской литературе, да и в нынешней жизни, если присмотреться, есть место не только подвигу, но и обломовым. То есть характер такой, типаж – жив и здравствует. А вот то ЯВЛЕНИЕ русской жизни, что и создало Ивана Ильича, отразилось в романе г-на Гончарова и получило название "обломовщина" - давно-давно умерло. И не факт, что всякий читающий этот форум сходу вспомнит те черты русской жизни позапрошлого века, которые породили этот персонаж - и этот литературный ТИП.
Так что и захоти даже какой-нибудь писака, ПРОДОЛЖАТЕЛЕМ себя возомнивший, характером таким колоритным попользоваться да в книжку свою вставить - ан хоть составные части характера и те же, да вот источники-то - уже другие; и выйдет у него не развитие явление, но лишь жалкое ПОДРАЖАНИЕ.
То же и с "продолжателями" Командора - старательно копируют эти жалкие бумагомараки ладно еще - характеры, но большею частью - лишь внешние приметы КМ, неспособные понять, что отошли в прошлое "мальчики со шпагой" вместе с эпохой, их породившей. Новое время - новые песни. И мальчиши - иные.
Умные писатели-то и не подражают. Они все больше про "новых мальчишей". Сладко и почетно, конечно, останавливать танк, хватая его за гусеницу. Но эффектнее все-таки - нажать на тормоз с места водителя.
Но вот ведь - не любы эти "новые мальчиши" "кому-то кое-где у нас порой". Ох, как не любы. "Пасквиль на создателя", дескать. (Да нет, не на Того - на Крапивина.) Ан, и этой беспричинной, инфернальной местами даже, вражде, оказывается, есть естественнонаучное объяснение.
В зоопарке, надеюсь, все бывали? Мартышек там всяких с шимпанзе видели - ужимки их да прыжки? Не правда ли - пародия на человека, ПАСКВИЛЬ, так сказать? Но! - чем менее обезьянка человекообразна - тем меньше напоминает собственное наше отражение в кривом зеркале. Очень близкое, но все-таки несколько иное - воспринимается как жестокая насмешка, пародия. (Так, украинская речь звучит для русского уха как сплошное издевательство над "великим и могучим" - этакий то ли сленг, то ли жаргон, то ли вообще черт знает что. А вот белорусская, более далекая, таких эмоций-ассоциаций уже не вызывает - не говоря уже о болгарской или польской.)
Что, про "новых мальчишей" можно уже и не объяснять? Похожи они на крапивинских, как украинский язык - на русский; похоже - да не то же. Вот и воспринимаются как издевательство над любимыми детскими идеалами - со всеми вытекающими.
Да что там "новые мальчиши" - даже поздние герои Крапивина вызывают подобного рода эмоции, воспринимаются как предательство Командором своих же идеалов.
PS.
Пять составных частей КМ, добрейший злыдень, Вы вроде как назвали (вполне даже может быть, что их и больше можно насчитать, да только не видно что-то очереди из жаждущих списочек этот пополнить да уточнить, так что для начала и пятью обойдемся). А вот как насчет пяти источников КМ?
Иначе говоря, заострю вновь тот самый вопросик свой безответный: да какое же такое явление общественной жизни узрел Крапивин, в книгах его образ "крапивинских мальчишей" принявшее?
А уж обозначив это явление, любому недоброжелателю на коварный вопрос его: да живы ли, мол, КМ, здравствуют ли и поныне? – легко сможем по коварной да недоброжелательной сопатке его и ответить. Да не риторически, а чисто конкретно.
|