 | На деньги не только что-то можно купить. Они могут служить и другим целям. Например, монетка с изображением Хранителя в книге Владислава Крапивина "Выстрел с монитора" оказалась временным энергоконцентратором.
Мальчик, герой этой повести Павел Находкин, ничего такого не знал. Он поссорился со своей тетушкой, у которой был на каникулах, и ехал домой на пароходе. Но его попутчиком оказался Пассажир.
И повесть превращается в интересный рассказ, в котором человек рассказывает историю. В этой истории другой человек тоже начинает рассказывать историю, в которой тоже оказывается рассказчик. Но читатель не запутается в историях. И они не только поразят воображение, но и вызовут странные последствия: из временной петли прилетит монетка с Хранителем, и главный герой станет сам участником рассказанных историй.
Но ничего плохого не произойдет, все под контролем Пассажира, который... знает будущее.
— Фиг, — отозвался Лотик (по-реттерхальмски это звучит в точности как по-русски). — Я ее Гальке подарю. На, Галька.
— Да? Спасибо... — Гальке стало тепло от благодарности. Не то чтобы нужна была ему монетка, а так... Он погладил денежку мизинцем. — А все-таки интересно: десять чего? Грошей, пфеннигов, копеек? Пенсов? И каких она времен, а?
— Надо спросить учителя истории, — предложил рассудительный Вафля.
— Он зажилит ее для своей коллекции, — заметил Жук.
— А отчего бы нам не пойти к мадам Валентине? — сказал круглый Хансен. — Она знает все.
— Ура! К мадам Валентине, к мадам Валентине! — закричали мальчишки и кинулись вплавь на Китовый остров. Галька, с монеткой за щекой, плыл позади всех. Поглядывал на Лотика: не пустил бы головастик пузыри...
...Когда мальчишки явились к мадам Валентине, она развешивала на дворе выстиранные цветастые юбки и вела перебранку с соседкой. Двор соседки был выше по склону, и та кричала через каменный, заросший плющом забор:
— Я пойду в магистрат, уважаемая мадам Валентина! Я терпела все, даже неприличные песни вашего граммофона, но этот последний фокус! Дым от пережженного сахара для ваших отвратительных леденцов так и лез мне в окна, хотя ветер дул в другую сторону! А ваш бессовестный кот вчера весь день гонялся за моими курами!..
— Сударыня! — отвечала мадам Валентина и взмахивала тяжелыми юбками, как матадор плащом. — Опомнитесь! На меня вы можете изливать любые недостойные вымыслы, но как совесть позволяет вам клеветать на беззащитную Божью тварь? Где свидетели? Вы уверены, что это был мой Бенедетто?
— А кто же еще! Весь город знает вашего рыжего бандита!
— Рыжего?! Мадам Анна-Элизабет фан Раух! Где и когда вы видели у меня рыжего кота?
Беззащитная Божья тварь сидела в двух шагах от хозяйки. При последних словах мадам Валентины Бенедетто вздыбил шерсть, и она из апельсиновой стала седовато-лиловой.
— Тьфу! — сказала наверху мадам Анна-Элизабет. — В прежние времена вас сожгли бы на костре.
— В прежние времена, уважаемая соседка, я сделала бы так, чтобы ваш язык приморозило к нёбу, как лошадиный помет к февральской мостовой! Лишь глубокое почитание конституции Реттерхальма, запрещающей лишать права слова кого бы то ни было, останавливает меня... Но поспешите в дом, сударыня, у вас там от перегрева лопнула бутыль с уксусом!.. |
