Надеюсь, за инициативу по шее не получу ни от кого. Кидаю текст статьи и прошу автора сильно не шпынять - парень искренне любит творчкество Владислава Петровича, а если чего не понял... "Бить не нужно, а не вникнул - разъяснять";-))) Если можно - кидайте ответы и на адрес редакции или мне, чтобы из них можно было нечто вроде обзора составить. С указанием, как соответствующие мысли подписывать - и "корректно", пожалуйста.;-))) --------------------------- «ДЕЛО О РТУТНОЙ БОМБЕ»: ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ, ИЛИ «ПОТОК СОЗНАНИЯ» НЕДОВОЛЬНОГО ЧИТАТЕЛЯ. Михаил Носков «Дело о ртутной бомбе» производит какое-то бестолковое впечатление, сумбурное. «Противостояние», нитью протянутое через все повествование, просто утомляет. Владислав Петрович обожает, конечно, описывать такие сцены, с неизменным торжеством справедливости, но тут явно «перегнул». А развязка эффектна. Даже слишком. Семейка Зайцевых просто «выдернута» из семидесятых. Мамочка эта только вопит, сплошные вопли. Все ей не так, даже если просто письмо в ящик опустить. Нет, даже в этом случае она поднимает скандал, ей надо что-то объяснять. Только в «лицее» замолкает… начинает говорить нормально. Ей-ей, в голове зазвенело от внезапно наступившей тишины. Хотя поначалу казалось, что опять орать начнет. А как же! Но по выходе из здания все вернулось на круги своя. Все время приходилось напоминать себе, сколько же этому Зайцеву-младшенькому лет. В таком возрасте выклянчивать деньги на что-то… Еще бы Пушкина вспомнили, который ни черта бы не сочинил, пользуясь пишущей машинкой. Я что-то не понял: а в чем был смысл всего этого? Одно сотрясение воздуха! Ведь когда вожделенная тетрадь попала ему в руки (а иначе и быть не могло) — вдохновение «не пошло». А пошло именно у «презренного» компа. И для чего все это было надо? Сплошной повтор… повтор… Все время вспоминаешь, где это у Крапивина уже было. Вплоть до цитат. Герой капризничает, как маленький… Ему, видите ли, скучно одному дома сидеть. Сколько ему лет? Больше заняться нечем? А эти постоянные угрозы «отлучения» от компьютера… Выскакивает из дому на ночь глядя, оставив включенным компьютер, может, что-то еще. Мозгов хватает только на то, чтобы запереть квартиру. Про записку для любимых родителей я уж промолчу. Да и история эта с ртутной бомбой — непонятна. Скомкано у Крапивина все. Почему выбор пал на Митеньку, причем тут Елька? Не потому же, что он, Митя, — «чужой»? Похоже, что у Владислава Петровича просто «зуб» на такие вот «лицеи». К спецшколам с углубленными изучением какого-либо предмета в советский период у него, вроде бы, претензий не было. А суть-то одна! Отношения между Митенькой и Елькой выходят за «рамки приличий». Делать больше нечего, вот так сразу и «вываливает» Елька ему содержимое своей души, ничего не оставив. Кирилл и то, помнится, едва подавил улыбку, когда Митька-Маус предложил ему «дружить по-настоящему»… Не, раньше у Крапивина все было гораздо естественней. Было бы очень интересно, если бы папа и мама у Митеньки никуда бы и не ушли, оказались бы дома. В самом деле! Обычно так и должно быть. Тут бы Елька и позвонил, предложил прогуляться. Что бы тут поднялось!… А какой добрый папочка у Мити! Он все-таки готов дать ему — «любимому и единственному» — денег на тетрадку, пусть даже денег и нет. Пусть любимое дитя потешится, может, шедевр сочинит, имя свое прославит… А их стиль общения? Жутко напоминает общение Джонни со своим отцом. Опять повторы, переписано порой просто. Слово в слово. О, это что-то новенькое: «У порядочных мальчиков не бывает кличек». Да ну?! Интересно, почему Владислав Петрович не любит людей вроде Максима Даниловича? Они переходят у него из книги в книгу. Сотрудники правоохранительных органов — все сволочи и подонки. Гаймуратов был последним «хорошим милиционером», а первый «плохой» появился, наверное, в «Синем городе на Садовой». Менты, проще говоря… Хотя это слово уже не ругательное. Прогресс! В «Колыбельной для брата» Кирилл пытался понять, почему некоторые становятся такими, как Дыба. Понять — чтобы его брат не стал таким же. Теперь же — «Братья — они любые хороши». Их не выбирают… За что воевали?! А чем заканчивается? Ой-ой-ой! Как трогательно… Митя так перепугался, он ведь таких историй от Ельки наслушался… А ничего особенного-то и не произошло: просто балбес он, Елька, балбес… •
|